4 июля 2019 года
17 июня 1609 года под стенами г. Торжка была одержана первая победа над войсками польско-литовских интервентов
Предлагаем материал член Совета Ассоциации Тверских землячеств, доктора исторических наук, доцента МГУ им. М.В.Ломоносова Я.В.Леонтьева, рассказывающий об этих событиях.
В этом году исполняется ровно 410 лет, с того момента, как город Торжок, как важный стратегический форпост, сыграл важную роль в судьбе Русского государства в годы Смуты. 17 июня 1609 года под его стенами была одержана одна из первых побед русско-шведского отряда над польско-литовскими интервентами. Это победа стала одним из первых шагов на пути к окончанию Смутного времени. Смутное время – период в истории нашего государства, который продлился с 1598 года по 1613 год. Данный период сопровождался многочисленными природными стихийными бедствиями, борьбой за царский престол, породившей гражданскую войну в русском государстве, русско-польской и русско-шведской войнами, тяжелейшим государственно-политическим и социально-экономическим кризисом.
Предлагаем вашему вниманию материал член Совета Ассоциации Тверских землячеств, доктора исторических наук, доцента МГУ им. М.В.Ломоносова Ярослава Викторовича Леонтьева рассказывающий о событиях того исторического периода. Важной областью научных изысканий Я.В.Леонтьева является изучение истории Смутного времени, и в частности личности М.В.Скопина-Шуйского и его соратников.
* * *
Столкновения между карателями и союзными войсками под Торжком произошли в последнюю неделю июня. Первый этап боя выиграл Зборовский: ему удалось навязать бой сторожевой заставе в поле и разгромить ее. В ожесточенных схватках погибли многие русские ратники и их иностранные союзники. Но и поляки понесли ощутимый урон, потеряв, в частности, убитым ротмистра Горецкого. Однако вовремя подоспевшая помощь Сторожевому полку в лице воеводы Головина и легионеров Горна не только спасла положение, но и позволила перейти в наступление. Решающее сражение за Торжок, во время которого русскими войсками предводительствовали Головин, Чоглоков и прибывший из Смоленска воевода Иванис Одадуров, а шведскими силами Горн и Клаус Бойе, — разыгралось 27 июня 1609 г.
Под Торжком русские воины впервые могли наблюдать необычный образ действий своих союзников: при приближении литовской конницы «немцы же пешие поидоша наперед, отыковся копьем, а иные сташа позади их». Одна из рот (видимо, гусарских) «проехала сквозь» русско-шведской конницы и «потопташе» ее до самого города, но удар остальных двух пришелся на шведских пикинеров и был ими отбит. В итоге Зборовский и Шаховской были вынуждены отступить на Тверь. Наиболее крупной потерей русско-шведских войск стало смертельное ранение «наместника главного полка», капитана Лабади (де ла Бади) — наемника из Франции, командовавшего правым флангом.
Подробности сражения узнаем из записи за 3 июля 1609 г. в дневнике дневника гетмана Яна Петра Сапеги: «Приехали гонцы от Е.М. (его милости. — Я.Л.) пана Зборовского, сообщили, что у Старицы он разгромил несколько тысяч изменников, крепость и посад сжег с множеством невинных душ. На неделе после того боя двинулся Е.М. пан Зборовский к Торжку. Идя туда, столкнулся с трехтысячным неприятельским войском, среди которого было пятьсот немцев, которые сторожевым отрядом шли вперед с московитами вместе, мосты и дороги ремонтируя перед немецким и московским войском. Услышавши эти немцы о Е.М. пане Зборовском, что тот находится у Торжка, пошли прямо на него, желая неожиданно на него напасть без свидетелей, в чем им Господь Бог не помог, так как тот заранее о них хорошо знал и был острожным и готовым ко всему. Застали его стоящим с войском в готовности. Там уже московитам и немцам нельзя было укрыться, так как их застал рассвет. Отступать тоже не хотели, дали сражение в поле Е.М. пану Зборовскому, который с Божьей помощью одержал полную победу. Московитов полегло в поле 2 тысячи, немцев — пятьсот. Среди наших тоже большой урон: погибли ротмистр пан Горецкий и около тридцати из основного войска, кроме пахоликов».
Все приведенные в этих победных «реляциях» цифры редко соответствовали действительности, так как поляки имели склонность к всяческому занижению своих потерь и изрядному преувеличению чужих. Из описания Видекинда явствует несколько иная картина. По его словам, Горн, «узнав, что неприятель с 3 тысячами человек занял соседнюю местность… отправляет Якобу Понтусу письмо с просьбой о присылке подкреплений, а сам в это время готовится действовать, как укажет случай: либо ударить на врага неожиданно, либо, найдя удобное для лагеря место, несколько выждать». Несмотря на численное превосходство противника (у Горна в этот момент было 800 всадников и 200 пеших легионеров, а у его русских союзников около тысячи человек), «с этими силами он решительно ударил на неприятеля и при первой же атаке захватил главное знамя. Тут ряды смешались, кони поскакали, и много отличных коней захватил победитель; перебито было 100 отступающих, множество ранено, а всех остальных он обратил в стремительное бегство».
Со стороны Старицы конница Зборовского атаковала Сторожевой полк, но вовремя подоспевшая помощь в лице отряда Головина и Горна не только спасла положение, но и позволила союзным войскам перейти в наступление. Решающее сражение за Торжок, во время которого русскими войсками предводительствовал стольник С.В. Головин, разыгралось 27 (17 по ст. ст.) июня 1609 г. В итоге Зборовский отступил на Тверь. По словам Ю. Видекинда, солдатам Горна во время атаки удалось захватить главное знамя противника и перебить до ста человек. Наиболее серьезной потерей русско-шведских войск стала гибель командовавшего одним из флангов французского капитана Лабади (де ла Бади), смертельно раненого в бою за Торжок.
В изложении Головина, приведенном в царской грамоте ярославским воеводам, битва за Торжок происходила следующим образом: «Да Июня в 25 день писали к нам из Торжку стольник наш и воевода Семен Головин да Иванис Ододуров: послан де был в Торжок, от боярина нашего от князя Михайла Васильевича Шуйского, воевода Корнило Чеглоков с Русскими людьми, и пришед де к Торжку из воровских полков полковник Збаровский да князь Григорей Шаховской и Торжок осадили, и их де Семена и Иваниса с Русскими и с Немецкими людьми боярин наш князь Михайло Васильевич Шуйской послал к Торжку наперед себя, с Ноугородской дороги, с Крестецкого яму, и они де пришли под Торжок Июня в 17 день и того же дни под Торжком с Збаровским и с Шаховским бились; и Божиею милостию, и Пречистыя Богородицы помощию, и всех Святых молитвами, Семен и Иванис с Русскими и с Немецкими людьми Збаровского и Шаховского и Литовских многих людей побили, и языки многие, и набаты, и знамена, и коши поимали, и от Торжку Зборовской и Шаховской побежали врознь; а Семен и Иванис со всеми Русскими и с Немецкими людьми хотели идти во Тверь, а боярин де наш князь Михайло Васильевич с Русскими и с Немецкими с большими людьми, со всею ратью, будет под Торжок Июня в 24 день».
В итоге сражения 27 июня 1609 г. был открыт путь на Тверь. Вскоре в Торжок подошли Скопин-Шуйский и Делагарди, а также дворяне из смоленских городов во главе с князьями Я.П. Барятинским и И.А. Хованским. Тогда для наступления на Тверь войско получило правильное деление на три полка.
Народная память не забывала славных боев под Торжком. Очень не исключено, что одному из эпизодов преследования беспорядочно отступавших в разные стороны «тушинцев», посвящены следующие строки в поэме новоторжского помещика, владельца усадьбы в селе Прямухино, отца известного анархиста Александра Михайловича Бакунина «Осуга»:
В пустынном ските покаянья
За мокриной верстах в семи
Хранится темное преданье,
Что здесь с Литвой сразились мы.
Их трупы брошены в Глухое,
А наших чисто погребли,
И Могилёвской боевое
На память место нарекли.
В отбитом Торжке, как сообщает «Новый летописец», войску был дан отдых, и в честь первых побед князь Михаил велел «отслужить молебны Пречистой Богородице и Ефрему новоторжскому чудотворцу». При «уряжении» полков он поручил своему шурину предводительствовать Передовым полком.
Из Торжка Скопин-Шуйский отправил в Москву сеунщика, как называли гонцов наподобие фельдъегерей, привозивших от военачальника известие с театра военных действий, обычно весть о победах и успехах. Им стал князь Василий Петрович Кропоткин (ум. 1648), прямой предок известного революционера, ученого и анархиста. Согласно записи в дневнике Я. Сапеги за 20 июня, «перебежали из Москвы в лагерь Е.М. (его милости. — Я.Л.) четыре сына боярские», которые «о Скопине сообщили, что тот уже в Торжке с войском немецким и со многими русским людьми, а Шеремет тоже уже находится в Муроме со многими русскими людьми и казанскими татарами. На день Троицы приехали от Скопина трое с письмами: князь Василий Кропоткин новгородец и с ним два торговых человека. Эти с письмами пришли и сообщили, что в Торжке Скопин с тридцатью тысячами людей».
В.П. Кропоткин был одним из полковых воевод Скопина-Шуйского. Надо сказать, что чаще всего в сеунщики назначали отличившихся в боях, чтобы они потом получили прямо из царских рук награды. При царе Михаиле Федоровиче в 1613 г. он получил вдобавок к поместному окладу 60 четей. В 1621–1622 гг. служил воеводой в Бежецке, в 1627–1628 гг. — в Ладоге, в 1630 и 1632–1633 — в Угличе. Подписался под решением московского собора об отказе сдавать туркам Азов.
Так неожиданно-причудливо в саге о Смутном времени соединились имена двух величайших анархистов России и мира: рядом с будущими феодами Бакуниных мог сражаться предок Кропоткина.
Ярослав Леонтьев
Предлагаем вашему вниманию материал член Совета Ассоциации Тверских землячеств, доктора исторических наук, доцента МГУ им. М.В.Ломоносова Ярослава Викторовича Леонтьева рассказывающий о событиях того исторического периода. Важной областью научных изысканий Я.В.Леонтьева является изучение истории Смутного времени, и в частности личности М.В.Скопина-Шуйского и его соратников.
* * *
Столкновения между карателями и союзными войсками под Торжком произошли в последнюю неделю июня. Первый этап боя выиграл Зборовский: ему удалось навязать бой сторожевой заставе в поле и разгромить ее. В ожесточенных схватках погибли многие русские ратники и их иностранные союзники. Но и поляки понесли ощутимый урон, потеряв, в частности, убитым ротмистра Горецкого. Однако вовремя подоспевшая помощь Сторожевому полку в лице воеводы Головина и легионеров Горна не только спасла положение, но и позволила перейти в наступление. Решающее сражение за Торжок, во время которого русскими войсками предводительствовали Головин, Чоглоков и прибывший из Смоленска воевода Иванис Одадуров, а шведскими силами Горн и Клаус Бойе, — разыгралось 27 июня 1609 г.
Под Торжком русские воины впервые могли наблюдать необычный образ действий своих союзников: при приближении литовской конницы «немцы же пешие поидоша наперед, отыковся копьем, а иные сташа позади их». Одна из рот (видимо, гусарских) «проехала сквозь» русско-шведской конницы и «потопташе» ее до самого города, но удар остальных двух пришелся на шведских пикинеров и был ими отбит. В итоге Зборовский и Шаховской были вынуждены отступить на Тверь. Наиболее крупной потерей русско-шведских войск стало смертельное ранение «наместника главного полка», капитана Лабади (де ла Бади) — наемника из Франции, командовавшего правым флангом.
Подробности сражения узнаем из записи за 3 июля 1609 г. в дневнике дневника гетмана Яна Петра Сапеги: «Приехали гонцы от Е.М. (его милости. — Я.Л.) пана Зборовского, сообщили, что у Старицы он разгромил несколько тысяч изменников, крепость и посад сжег с множеством невинных душ. На неделе после того боя двинулся Е.М. пан Зборовский к Торжку. Идя туда, столкнулся с трехтысячным неприятельским войском, среди которого было пятьсот немцев, которые сторожевым отрядом шли вперед с московитами вместе, мосты и дороги ремонтируя перед немецким и московским войском. Услышавши эти немцы о Е.М. пане Зборовском, что тот находится у Торжка, пошли прямо на него, желая неожиданно на него напасть без свидетелей, в чем им Господь Бог не помог, так как тот заранее о них хорошо знал и был острожным и готовым ко всему. Застали его стоящим с войском в готовности. Там уже московитам и немцам нельзя было укрыться, так как их застал рассвет. Отступать тоже не хотели, дали сражение в поле Е.М. пану Зборовскому, который с Божьей помощью одержал полную победу. Московитов полегло в поле 2 тысячи, немцев — пятьсот. Среди наших тоже большой урон: погибли ротмистр пан Горецкий и около тридцати из основного войска, кроме пахоликов».
Все приведенные в этих победных «реляциях» цифры редко соответствовали действительности, так как поляки имели склонность к всяческому занижению своих потерь и изрядному преувеличению чужих. Из описания Видекинда явствует несколько иная картина. По его словам, Горн, «узнав, что неприятель с 3 тысячами человек занял соседнюю местность… отправляет Якобу Понтусу письмо с просьбой о присылке подкреплений, а сам в это время готовится действовать, как укажет случай: либо ударить на врага неожиданно, либо, найдя удобное для лагеря место, несколько выждать». Несмотря на численное превосходство противника (у Горна в этот момент было 800 всадников и 200 пеших легионеров, а у его русских союзников около тысячи человек), «с этими силами он решительно ударил на неприятеля и при первой же атаке захватил главное знамя. Тут ряды смешались, кони поскакали, и много отличных коней захватил победитель; перебито было 100 отступающих, множество ранено, а всех остальных он обратил в стремительное бегство».
Со стороны Старицы конница Зборовского атаковала Сторожевой полк, но вовремя подоспевшая помощь в лице отряда Головина и Горна не только спасла положение, но и позволила союзным войскам перейти в наступление. Решающее сражение за Торжок, во время которого русскими войсками предводительствовал стольник С.В. Головин, разыгралось 27 (17 по ст. ст.) июня 1609 г. В итоге Зборовский отступил на Тверь. По словам Ю. Видекинда, солдатам Горна во время атаки удалось захватить главное знамя противника и перебить до ста человек. Наиболее серьезной потерей русско-шведских войск стала гибель командовавшего одним из флангов французского капитана Лабади (де ла Бади), смертельно раненого в бою за Торжок.
В изложении Головина, приведенном в царской грамоте ярославским воеводам, битва за Торжок происходила следующим образом: «Да Июня в 25 день писали к нам из Торжку стольник наш и воевода Семен Головин да Иванис Ододуров: послан де был в Торжок, от боярина нашего от князя Михайла Васильевича Шуйского, воевода Корнило Чеглоков с Русскими людьми, и пришед де к Торжку из воровских полков полковник Збаровский да князь Григорей Шаховской и Торжок осадили, и их де Семена и Иваниса с Русскими и с Немецкими людьми боярин наш князь Михайло Васильевич Шуйской послал к Торжку наперед себя, с Ноугородской дороги, с Крестецкого яму, и они де пришли под Торжок Июня в 17 день и того же дни под Торжком с Збаровским и с Шаховским бились; и Божиею милостию, и Пречистыя Богородицы помощию, и всех Святых молитвами, Семен и Иванис с Русскими и с Немецкими людьми Збаровского и Шаховского и Литовских многих людей побили, и языки многие, и набаты, и знамена, и коши поимали, и от Торжку Зборовской и Шаховской побежали врознь; а Семен и Иванис со всеми Русскими и с Немецкими людьми хотели идти во Тверь, а боярин де наш князь Михайло Васильевич с Русскими и с Немецкими с большими людьми, со всею ратью, будет под Торжок Июня в 24 день».
В итоге сражения 27 июня 1609 г. был открыт путь на Тверь. Вскоре в Торжок подошли Скопин-Шуйский и Делагарди, а также дворяне из смоленских городов во главе с князьями Я.П. Барятинским и И.А. Хованским. Тогда для наступления на Тверь войско получило правильное деление на три полка.
Народная память не забывала славных боев под Торжком. Очень не исключено, что одному из эпизодов преследования беспорядочно отступавших в разные стороны «тушинцев», посвящены следующие строки в поэме новоторжского помещика, владельца усадьбы в селе Прямухино, отца известного анархиста Александра Михайловича Бакунина «Осуга»:
В пустынном ските покаянья
За мокриной верстах в семи
Хранится темное преданье,
Что здесь с Литвой сразились мы.
Их трупы брошены в Глухое,
А наших чисто погребли,
И Могилёвской боевое
На память место нарекли.
В отбитом Торжке, как сообщает «Новый летописец», войску был дан отдых, и в честь первых побед князь Михаил велел «отслужить молебны Пречистой Богородице и Ефрему новоторжскому чудотворцу». При «уряжении» полков он поручил своему шурину предводительствовать Передовым полком.
Из Торжка Скопин-Шуйский отправил в Москву сеунщика, как называли гонцов наподобие фельдъегерей, привозивших от военачальника известие с театра военных действий, обычно весть о победах и успехах. Им стал князь Василий Петрович Кропоткин (ум. 1648), прямой предок известного революционера, ученого и анархиста. Согласно записи в дневнике Я. Сапеги за 20 июня, «перебежали из Москвы в лагерь Е.М. (его милости. — Я.Л.) четыре сына боярские», которые «о Скопине сообщили, что тот уже в Торжке с войском немецким и со многими русским людьми, а Шеремет тоже уже находится в Муроме со многими русскими людьми и казанскими татарами. На день Троицы приехали от Скопина трое с письмами: князь Василий Кропоткин новгородец и с ним два торговых человека. Эти с письмами пришли и сообщили, что в Торжке Скопин с тридцатью тысячами людей».
В.П. Кропоткин был одним из полковых воевод Скопина-Шуйского. Надо сказать, что чаще всего в сеунщики назначали отличившихся в боях, чтобы они потом получили прямо из царских рук награды. При царе Михаиле Федоровиче в 1613 г. он получил вдобавок к поместному окладу 60 четей. В 1621–1622 гг. служил воеводой в Бежецке, в 1627–1628 гг. — в Ладоге, в 1630 и 1632–1633 — в Угличе. Подписался под решением московского собора об отказе сдавать туркам Азов.
Так неожиданно-причудливо в саге о Смутном времени соединились имена двух величайших анархистов России и мира: рядом с будущими феодами Бакуниных мог сражаться предок Кропоткина.
Ярослав Леонтьев